Август 2010 года. Сбылась моя мечта: наша семья смогла посетить Великобританию. В кои-то веки я увидела своими глазами достопримечательности задумчивого Лондона и, самое главное, побывала в знаменитой церкви на Middle Temple.
Мы с родителями и с друзьями сняли две небольшие квартирки недалеко от центра города (квартиры, кстати, располагались в одном подъезде, на одном и том же, а если конкретнее - на "нулевом" этаже (кто был когда-нибудь в Англии, тот поймёт, что это означает)) на неделю.

В первый день пребывания в Лондоне мы привыкали к новой, совершенно непривычной обстановке, и к тому, что окружающие нас люди не владели русским языком.
На второй день мы уже начали знакомиться с достопримечательностями Лондона: я и Кейтлин сразу же пошли в Тамплиерскую церковь, остальные же решили навестить другие места этого чудесного города.
Некоторое время мы блуждали по узким, извилистым улочкам Лондона, то и дело спрашивая у горожан, где мы и в какую сторону нам идти. Когда нам показалось, что мы окончательно запутались, перед нами внезапно представилась наша цель, простая, по величественная. Вскоре мы были в здании церкви и, рассматривая лаконичное внутреннее убранство храма, дивились всему, что только видели. Мы задирали головы, рассматривая мощные своды храма, и у меня из-за этого постоянно слетал с головы платок.
Вдруг я обнаружила, что чуть не наткнулась на надгробие одного из рыцарей и, отойдя на шаг назад, машинально прошептала: "Exuse me, please!" ("Простите меня, пожалуйста!").
Кейтлин обернулась и удивлённо посмотрела на меня: "Ты что-то сказала?" - , а я в ответ лишь виновато улыбнулась, пожав плечами, и моя подруга, с пониманием, подмигнула.
Мы провели в церкви почти весь день и всё это время мы тихонько разговаривали о тамплиерах и, в течение этих перешептываний, мне казалось, будто за нами кто-то следит (остальные посетители храма - не в счёт), и становилось как-то тревожно на душе. Всё это время я, почему-то, думала о посмертной жизни тамплиеров. Что же с ними стало? Хоть я и православная, но я решительно отказываюсь верить в то, что эти воины, пролившие за свою жизнь немало крови и предостаточно исстрадавшиеся, заточены в аду. Я очень надеюсь, что души тамплиеров ушли в рай и поныне вкушают его блаженства.
Итак, ближе к вечеру мы вернулись домой, позавтракали, затем каждый стал заниматься своими делами. К 11 часам вечера наша семья улеглась спать, я же тихонько через наушники слушала радио - интересно же было послушать, что вещают местные радиостанции!

Очень скоро я уснула.
Сырая темница, едва поблёскивающие факелы, запах крови. На одной из стен, скованный цепями, беспомощно повисает грязный, истощённый мужчина. Я стою прямо посередине каменного мешка, напротив меня Филипп, всё такой же холодный и ненавистный. Мы с королём некоторое время буравили друг друга взглядами, а затем Филипп, грозя пальцем, на удивление чётко произнёс, не размыкая губ: "Ты еще поплатишься за...", а я всё это время злобно хохотала, будто хотела сказать: "Что ты мне сделаешь?! Ты бестелесный!".
Утро было холодным и дождливым. Позавтракав, я, опять же, направилась на Middle Temple, где провела почти весь день, рассматривая холодные каменные надгробия, когда-то мастерски выточенные неизвестным мне каменщиком. Порой у меня возникала мысль: "Мне не за что поплатиться. Тем более, ему", - и в такие моменты я злобно поглядывала исподлобья куда-то влево, будто там стоит Филипп. Тем временем, мне, как и вчера, казалось, будто за мной наблюдают. И почему-то даже становилось порой холодно: то ли от вспышек злобы, то ли от чего-то другого - не знаю.
Последующие пять дней, проведённые в знакомстве с сердцем гордой Великобритании, пролетели как миг. Завтра утром мы покинем этот дом и умчимся обратно в Россию - кто в Москву, кто в Питер.

В последнюю лондонскую ночь я решилась посетить храм, который я мечтала увидеть ещё четыре года назад. Боясь разбудить родителей, я тихонько встала, оделась. Вдруг проснулась мама и пробурчала: "Ты чего не спишь?"
Я прошептала: "Мне надо отойти", - и та снова уснула. Тихонько приоткрыв дверь, я вышла из квартиры и, заперев её (один ключ был у меня, другой - у родителей), направилась к церкви. Я очень боялась идти по тёмным улицам Лондона,потому что, прожив большую часть своей жизни в Москве, привыкла, что даже днём в городе невозможно надеяться на полную безопасность, однако, слава Богу, пока я шла до Тамплиерской церкви, никаких оказий не произошло.

Подойдя к храму, я накинула платок на голову и, так как дверь храма была, к моему удивлению, незаперта, вошла... Бледный свет, пробивающийся через полупрозрачные витражи, казался мне волшебным. Я прошла в зал, где были холодные каменные надгробия в виде лежащих рыцарей. В лунном свете, приукрашенном разноцветными одеждами из слюды, они, казалось, еле ощутимо, спокойно дышали, они будто спали, как живые люди. Еле слышным, но трепетным шёпотом я поприветствовала "спящих" рыцарей, подошла к одному из них и, сев у его ног, стала зачем-то изливать ему свою душу - рассказывать ему о том, что мне приходило в голову на тот момент. Мне казалось, что рыцарь меня слышит. Вдруг раздался тихий шорох за спиной, и я только сейчас заметила, что вдруг резко похолодало (хотя та ночь была довольно тёплой), будто в здании возник сквозняк; я невольно дрогнула от холода и от ощущения, будто по спине скользнула лёгкая ткань. Совершенно растерянная, я обернулась, испугавшись, что, возможно, какой-то дежуривший неподалёку полицейский застал меня здесь, однако ничего не заметила в дрожащем, холодном, но не удручающем полумраке, лишь какое-то тусклое, еле приметное поблескивание. Я осторожно встала с пола, который уже к тому времени стал чуть тёплым и, подрагивая от холода, тихонько сказала:
"Простите, я не хотела сделать чего-либо плохого. Я только хочу оставить приятное воспоминание о..."
- "Тише... - шепнул низкий мужской голос, - Ничего не говори. Не бойся, я не причиню тебе вреда".
Волнуясь присутствия невидимки, от которого веяло холодом, я осторожно спросила:
"Сэр, можно Вас увидеть?" - и вдруг с удивлением и восхищением посмотрела на то, то предстало перед моими глазами: я увидела рыцаря Ордена Храма, могучего и величественного. Глядя на рыцаря и радостно улыбаясь ему, я даже не заметила, как слеза умиления пробежала у меня по щеке. Было довольно странно, что, после многочисленных неудачных спиритических сеансов, я совсем не боялась этот дух. Левой рукой он сжимал рукоять меча, опущенного в ножны, в правой же - красовался хищно щурившийся шлем воина. Я не могла толком рассмотреть лицо рыцаря, да и вообще с большим любопытством рассматривала его облачения. Казалось, весь его образ был соткан из воздуха - такой он был невесомый. Помимо холода, от рыцаря веяло ещё чем-то властным, но не порочным - на словах это чувство не описать, это надо испытать на себе. Рыцарь будто витал, он с какой-то неописуемой лёгкостью приблизился ко мне, обошёл вокруг и вернулся на своё место.
Мне вдруг показалось, что когда-то я его видела (во сне ли или в реальности - не помню), что он - родной для меня человек, но когда я захотела спросить рыцаря об этом,тот произнёс:
"Что ты делаешь здесь в столь поздний час?"
Я не ожидала от призрака такого вопроса и растерялась:
"Я тут просто...." - и замялась, пытаясь в мыслях подобрать слова.
Рыцарь, видимо, понимая, что мне трудно ответить на этот вопрос, сказал:
"Вижу, ты пришла сюда не за тем, чтобы устроить здесь беспорядок".
Я же, понурив голову и не смея взглянуть на рыцаря, чей внешний вид всё равно вызывал у меня любопытство, молча стояла и сжимала свою кисть.
"Скромность красит деву, - улыбнувшись, сказал рыцарь. - Если хочешь, можешь здесь остаться, но будь осторожна: есть те, кто не любит, когда их тревожат".
Я молча кивнула. Вдруг мною овладела навязчивая мысль о том, что надо посмотреть на часы. Я высунула из кармана брюк мобильник и посмотрела на время: на этот момент было полпятого утра, уже понемногу светало. Я обеспокоенно посмотрела на тамплиера:
"Сэр, простите меня ради Бога, но я уже вынуждена уйти. Спасибо Вам", - и покорно склонила перед ним голову.
Рыцарь тихо вздохнул и, кивнув, сказал: "Иди. Храни тебя Бог".
Я же, попрощавшись, ушла домой; казалось, ещё некоторое время дух витал рядом со мной, будто провожал в пути, но вскоре стало теплеть. ... Дома, уже раздевшись, я сделала вид, будто опять проснулась по личной надобности. Через несколько часов мы позавтракали, собрались и поехали в аэропорт. Ещё через полчаса мы сидели в салоне самолёта, устремляющегося в небо. ...

Я до сих пор с восторгом вспоминаю ту встречу с призраком тамплиера, и время от времени ко мне возвращается тот родной холод и тихое позванивание кольчуги.