"Истории обыкновенного безумия"
Моноспектакль по Ч. Буковски
Автор и исполнитель Семен Александровский

Вот вам весьма показательная рецензия некоего Юры Осипова

Семен Александровский уже не первый раз привозит свой моноспектакль в столицу. Не знаю как в Питере, а в Москве данное действо проходит на ура. В фойе Театрального центра "На Страстном" расставлены в несколько рядов стулья. В углу, похожая на кафедру преподавателя, сформирована импровизированная барная стойка: водка, коньяк, сок и 3 разновидности бутербродов. Причем сто грамм коньяковского стоят почти как два входных билета (Бук бы это не одобрил). Но алкоголь, как оказалось, можно приносить с собой: я выглядел полнейшим неудачником с литровой колой, разбавленной ромом. Юноши и девушки в открытую распивают виски, водку и даже портвейн. Присутствуют несколько англоговорящих граждан, явно не понимающих по русски, но чувствующих себя как дома после первой рюмки. Публика от 18 и старше, полный sold out. Том Уэйтс ненавязчиво сообщает нам, что раскроет все свои тайны, но умолчит о прошлом. Декорациями служат стол, пишущая машинка (правда с русским шрифтом) и стул. На бэкграунде - полотно с цитатами из Буковски: одна из моих любимых-"Не пишите стихи.".
3й звонок, свет медленно гаснет, тишина, лишь слышно журчанье алкоголя в стаканы. По лестнице за сценой медленно, в развалочку, спускается Семен Александровский. Пардон, спускается Генри Чинаски: пьяница и балагур, любитель опустившихся женщин и гроза всех праведников - альтер эго самого Бука. Выглядет он и правда как бич на вольных хлебах: застиранная рубашка, с ,по-колхозному, закатанными рукавами, бесформенные штаны и кондовые туфли. На голове красуется фетровая шляпа, на лице-недельная щетина, в руке бутылка, которой он чокается со зрителями. Слышен смех и воодушевление. И на полтора часа мы погружаемся в похмельные глюки автора, который пил 60 лет своей жизни, при этом умудряясь писать хорошие стихи и занимательную прозу. Мы услышим о геморое, половых сношениях, алкоголизме, религии, Бэтмене, женщинах, ненависти и телевизорах. Мы проникнем под дубовую кожу Буковски, под которой по утрам шевелится совесть и хочется возлюбить ближнего своего, что означает: оставить его в покое.
Да, Александровский конечно немного моложав и интеллигентен для Чинаски, бабника и алкаша за 40, с вечным фурункулезом и желтыми от никотина пальцами, и это коробит первые 5 минут, но забывается уже на 6-ой. И даже пошлый русский мат перестает быть табу и резать слух, когда ты в который раз слышишь слово "е**я" и производные от него - они здесь по делу и ко времени. Вообще, книги Буковски, изданные в России переведены не на 5+, а почти дословно и простовато, но когда его монологи звучат в живую становится ясно: шапки долой, перед вами гений. Хочется надеяться, что спектакль подогреет интерес к Буковски для тех, кто прошел мимо его книжек и освежит впечатления тех, для кого старина Бук, в свое время, был примером для подражания. Как для меня. Только помните эпитафию на могиле писателя "Don't try". И не пытайтесь повторить это дома.
Свет зажигается и Александровский предлагает всем ухлестаться всем, что есть под рукой. Никто не против, хотя лично я поднялся с места с трудом. Актер еще не вышел из образа и кажется. что вертеп продолжается. От образов, созданных нетвердой рукой Генри Чарльза Буковски не легко отделаться. Что ж, Генри Чинаски был Чарли Буковски. И наоборот.

А вот мое скромное мнение...
вот-с намереваясь скоротать апрельский вечерок  чем либо театральным  пошманал по инету и нарыл-с сей моноспектакль. решился -таки сходить, ибо просмотрев до того как неск моноспектаклей (Лыков «я она не я и я», Меньшиков «1900» и т.п. ) считал моноспектакли оч ярким и оч интеллектуальным направлением театрального творчества вообще и лакмусовой бумажкой актерского дарования в частности. 
Ну-с вот-с и началось… Сразу обратило внимание  на себя подавляющее большинство «господ и дам» из числа почтеннейшей публики  сильно до 25 лет-с. То бишь в фойе ТЦ (не путать с Торговым Центром) «На Страстном» собралось исключительно общество продвинутой молодежи и разноразодетого студенчества. И по прошествии  действа стало ясно почему! Семен Александровский – такой же, выражаясь «литературным» языком его же героя, засранец, как и его основной зритель. Им хорошо вместе. Они пытаются интерполировать на свое мировосприятие чувства и доводы «…Чинаски, бабника и алкаша за 40, с вечным фурункулезом и желтыми от никотина пальцами, любителя порочных женщин» понимая, что сами-то они гораздо дальновиднее, и чище, что так банально растрачивать свою весьма оберегаемую политкорректностью и защищённым сексом  жизнь не будут никогда, а вот ведь возможность слегка соприкоснуться с манящим миром «дна», но опосредованно, абсолютно безопасно и вообще в фойе театра! Семен Александровский старается играть, это есть, но такую драматургию нужно пережить лично, выкарабкаться из сей пропасти, и может тогда нахлынувшая боль в свое время срываемых пальцев и ногтей высветит эмоции, аналогично Лыковским или Петра Мамонова. Иначе – банальное лицедейство, настолько банальное, что возникает вопрос – мол чек, а Вы реально напивались вискарем когда нить? Ибо если высосать около 0.5 «Jameson» из горла и даже без запивки движенья станут гораздо более плавными и невесомыми (с точки зрения пьющего), а речь несравненно более содержательной, яркой, одухотворенной и не подлежавшей ни малейшему усомнению в истинности (опять-таки с той же точки зрения…). Работать надо над материалом, любезный  Семен, как говорится «не щадя живота своего…» а не чай из бутыля Jameson в фойе прихлёбывать.

Отредактировано Хехельф (Пятница, 17 апреля, 2009г. 01:12:11)

Оч. интересная тема!
Думаю. Буду думать долго - около суток, ибо надож ещё вино э-э-э-э...  сфотографировать. Затем сей пост надуманным заменю...

Увы, собственного мнения не имею, не видел ни одной его постановки. Сильно задолго нужно покупать билеты – а я мне оч сложно планировать более, чем на сутки вперед.  Говорят много хорошего, но билеты по 3500р на моноспектакль - дороговато...

Здесь я дифференцирую методы «современных прочтений».
Если режиссер в произведение 19 и прошлых веков вставляет элементы современной культуры – сленг, фразеологические обороты, современная музыка (реп, диско), наделяет героев характерными современными чертами согласно их, например, социального положения по пьесе, использует элементы стриптиза для пикантности и прочие мероприятия, явно десонирующие с временем событий постановки – для меня это показатель ущербности режиссера и откровенное скатывание в попсу для привлечения недалеких зрителей.

Талантливые режиссеры реализуют свое современное прочтение классики более утонченными методами, не нарушая соответствие спектакля эпохе. Используются методы перераспределения  акцентов в ролях героев, внешне незначительно изменяя текст, смещается общая фабула пьесы для анализа происходящего с точки зрения современных представлений о морали и человеческом общежитии, либо неклассически акцентируется роль одного из персонажей и  в итоге вся постановка приобретает некий новый оттенок, порой даже весьма отличающийся от классического смысл. Яркий пример – «Гамлет» Г. Стрелкова от «АП-Парте». Вот весьма занятная рецензия на сей спектакль некоего Александра Вислова дополнительно растолковывающая вышесказанное мною.
Лет десять назад фоменковский ученик Гарольд Стрелков ходил у нас в звании надежды московской режиссуры. Затем обретался в Сургуте, где поднимал на ноги новый музыкально-драматический театр.
Из Сургута и был вывезен в столицу для исполнения главной роли мирового репертуара тамошний премьер Иван Косичкин — юноша бледный со взором горящим, заставляющий вспомнить о плеяде русских провинциальных героев-неврастеников. Исполнитель на пару с режиссером старательно лепят образ чистой виттенбергской души, студента в очочках, которого большая политика и жестокосердная реальность учат конкретно — наотмашь, повергают в безумие и в конце концов перемалывают со всеми его книжными представлениями о жизни. Если вспомнить об известном положении, что каждое время рождает своего Гамлета, то лучшей иллюстрации к портрету нашего безгероического сегодня не придумаешь: Гамлет Косичкина — славный парень, но слабачок, случайно угодивший под паровой каток истории.
Стоило ли ради воплощения этого нехитрого посыла городить огород на четыре часа, тем более что театр «АпАРТе», аффилированный со всеми сценическими затеями Стрелкова, не располагает для полноценного прочтения Шекспира ни материальными, ни людскими ресурсами. Вопрос оставался бы риторическим, если бы в этом диковатом спектакле, порой адресующем нас прямиком к бессмертной постановке с участием Юрия Деточкина, не случилась одна прелюбопытнейшая актерская работа и прямо вытекающая из нее новация.
Главное действующее лицо здесь вовсе не принц. Не Клавдий, не Офелия и даже не Гертруда, в роли которой мне не довелось увидеть Ингу Оболдину (ее в тот вечер заменяла Галина Виноградова). Пружиной и двигателем происходящего выступает вообще не человек, а бесплотный — естественно, с учетом театральной условности — дух. Призрак отца Гамлета в яростно бесшабашном исполнении Александра Орловского (представьте себе человека с фактурой Гоши Куценко и Максима Суханова и с эмоциональным зарядом, которого достало бы на обоих) правит здесь свой инфернальный бал. Ему так дьявольски скучно там, в вечной темноте ночи, в обществе придуманных режиссером аморфных бесенят — вот и торопится подсобрать компанию из числа былых своих подданных: ведет Офелию к воде, направляет шпагу Гамлета, не забывая при этом нашептывать ему хрестоматийные реплики. Тема мертвецов как поводырей живых тоже не новость, но здесь она отрабатывается жестко и последовательно, с прямо-таки завораживающей истовостью. Насколько она созвучна нашему времени, судить не берусь, но одно могу сказать с уверенностью: решение заигранной до дыр трагедии в стилистике мистического триллера куда интереснее и живее (если это слово применимо к мистике), нежели набившие оскомину ритуальные актерские завывания: «Бы-ы-ыть или не бы-ы-ыть…»

Ну-с, любезные мои однофорумчане-с, продолжим-с как сказать мои театральные излияния-с

Капнист туда и обратно
Театр Эрмитаж

Александр Вислов
Капнист, который «туда и обратно», — это вовсе не то, что вы подумали. Это фамилия писателя-классициста, чья сати рическая комедия «Ябеда» стала одним из достижений российской словесности восемнадцатого столетия. И едва не подвела своего автора под монастырь: согласно анекдоту, по окончании первого акта смотревший пьесу Павел Первый, едва не задохнувшись от дерзости, с ко торой в ней бичевались общественные язвы, распорядился сослать сочинителя в Сибирь. Отправленный по этапу комедиограф заснул в дороге, а проснувшись, обнаружил себя въезжающим обратно в Петербург. Потому что в конце представления, когда порок был осмеян, а добродетель восторжествовала, Павел Петрович отправил новое повеление: Капниста вернуть и наградить.
В самом начале спектакля импозантный артист Борис Романов излагает этот случай словами Юлия Кима из его песни «Волшебная сила искусства», написанной еще четверть века назад. После чего тот же самый сюжет нам принимаются пересказывать по новой, теперь уже в щедрой театральной форме, шесть десятков участ ников представления, включая оркестр и массовку, которая именуется Хором, но еще и зажигательно пляшет — благо дело происходит на громадном, занимающем ползала помосте, в свое время спроектированном для спектакля «Безразмерное Ким-танго» Давидом Боровским. Помимо Хора и отчаянно коми кующих «лиц капнистовой пиесы» в представлении участвуют и сам Василий Васильевич Капнист, напоминающий в исполнении Алексея Шулина юмориста Юрия Гальцева, и Павел Первый (правда, большую часть времени Евгений Кулаков подает свои реплики с балкона, задрапированного продолжателем династии Боровских Александром под старинный театр). Но все меркнет перед явлением поэта Тредиаковского: ради полутораминутного сошествия с колосников эдаким deus ex machinа и пары ­музыкальных фраз был специально приглашен бас Александр Цилинко.
Худрук «Эрмитажа» Михаил Ле витин — по чьей идее, если верить программке, Юлий Ким переработал свою давнюю балладу в подобие драматурги ческого текста — верен себе. В очеред ной раз он выдает такую вот сцениче скую «вещь в себе» — сделанную не со­размеряясь с тысячелетием на дворе, с верхом наполненную высоким театральным безумием, в равной степени способную и раздражить, и заворожить. Куда там новоявленным авангардистам — тут впору процитировать другую комедию, традициям Капниста во многом наследующую: «Вы, нынешние, — ну-тка!».

Хехельф
Весьма яркий, оригинальный и насыщенный спектакль, нелогичная и тем более интересная находка Кима и Левинита, отчаянно диссонирующая с современной театральной традицией поиска новых прочтений классиков либо театрализацией современников.
  Актеры работают ярко, с удовольствием, под великолепное музыкальное сопровождение  живого оркестра