- Ох, как вьюжит. Всё заметёт, как же он пойдёт… как, как - как пришел, так и уйдёт… навсегда…- Люба вздохнула своим мыслям и принялась мешать в котле, где булькала конина. -Скоро можно будет есть, шестой час вывариваю,… Миша не понял, что конину дети воруют на колхозном могильнике. И ладно, что он может изменить – на сутки пришёл.
Как минутки улетают, хоть бы ночь не кончалась. Пропадёт он… Слезинка побежала по щеке. Люба встала, прошла за занавеску в комнату и прислонилась к косяку. В комнате спали. Генка с Васькой в одной кровати, а Санька, Алексей и Иван на полатях. Сорванцы – днём дерутся почём зря, а ночью спят в обнимку.
- Пропадёт … и мы пропадём, без него. Это только первая военная зима, а сколько уже натерпелись. Ох, божечки… Не вернётся он - убьют. Ну, куда он … комисованнй же. Мог не идти, пятеро сынов, мал мала меньше. Ну, куда!
Вернувшись к печи, она присела возле стола и принялась штопать носок. Лампа горела тускло – Люба экономила, керосин дороже золота. За другой занавеской спал муж, измученный тридцатикилометровым переходом, что-то бормотал во сне.
Февраль сорок второго года, казалось, выстудил не только землю, но и души. Война, зима, не видать конца ни той, ни другой. Ходики постукивали, убивая минуту за минутой, унося их в не бытие.
Рано утром он поднялся, бесшумно ступая, заглянул на кухню. Люба уснула за шитьём. Лампа погасла – керосина было на донышке. Только у образов теплилась лампада. Молилась…
Надо собираться. Будить Любу не было сил. Он глядел на жену, и тягучая, тоскливая боль заполняла грудь. – Пропадут они без меня. Запасы с лета кончились, да ещё новые задания по сдаче продуктов… Мертвечину варят. Она думает, я не понял… - Заломило челюсти, скрипнув зубами, он судорожно вздохнул.
- Любаша, мне пора уходить, - Михаил тихонько тронул жену за плечо. Странная получилась встреча. Ради десяти часов, проведённых дома, отмахать тридцать километров на лыжах и большую часть из них проспать …. Одному. Боль в простреленном плече заметно усилилась – рановато разбегался. А сейчас снова обратный марш-бросок до Котельнича. Вот и повидался. Три банки консервов, двести грамм сахара, да плитка шоколада, - вот всё, что я им принёс. А ведь не увидимся уже. Немец прёт страшно. Ох, помоги им Господи! Родные мои, как же я вас люблю.
Деревня Пищалье раскинулась между двумя ельниками ровно посерединке, на пригорке. Метель улеглась. По свежему снегу полем уходил лыжник. Солнце ещё не поднялось, лишь краешек зари робко намечал новый день.
Михаил Геннадьевич Решетников погиб весной 1942 года. При бомбежке во время разгрузки боеприпасов. Из пятерых его сыновей войну пережили четверо. Люба болела, и в сорок четвертом ослепла. Умерла в 1987 году.
