Дмитрий Быков: «Жирная революция»

Российский дом моды проводит конкурс красоты среди девушек нестандартных размеров. Вы скажете, что в предреволюционные времена это никого не волнует, а я отвечу, что нет более надежного способа спастись от революции, кроме как избавившись от унизительного понятия стандарта.

Главная беда России сегодня в том, что ей навязано огромное количество стандартов — и все они, в общем, соответствуют некоему абстрактному представлению о гламуре, о той роскоши, которую мы так по-рабски полюбили, изучая западный, давно забытый опыт. Слово «неформат» звучало в нулевые таким же приговором, как в девяностые «антисоветчина»; и диктатура формата бывала еще и пожестче идеологической. Выход нескольких десятков тысяч людей на Болотную (причем, поверьте мне, это только начало) — протест не только против узурпации политики небольшим и не очень умным кланом. Это еще и вопль против формата: хватит. Хватит навязывать людям формат праздника, работы, одежды, внешности; хватит объяснять, как именно модно отдыхать, куда трудоустраиваться и что читать. Да здравствует свобода личного выбора!

Я знаю, что значит в России быть толстым. Мне приходилось много и упорно доказывать, что Бог создал людей разными; что толщина — не болезнь и не порок, не свидетельство жадности и не признак обжорства; что быть умным и быть толстым — очень часто синонимы, ибо человек мыслит всем телом… Бесконечные разговоры о том, как отвратительны толстые люди, периодически вспыхивают в наиболее гламурных живеньких журнальчиках, ведомых самыми отмороженными сторонниками свободы и либерализма: либеральны-то они либеральны, но разрешить другому выглядеть не так, как они привыкли, — это ни-ни. Любой, кто не согласен с моими убеждениями и при этом дурно воспитан, начинает свои филиппики со слов «Этот жирный жид…» — и мое давнее нежелание эмигрировать, а равно и страстная любовь к Отечеству объясняется именно этим: если при таких внешних данных я тут до сих пор жив и даже кому-то симпатичен — значит, Россия действительно свободная и доброжелательная страна.

Один мой бывший приятель со свободной Украины — там тоже не очень свободно с форматами, увы, — так и пишет: революцию в России делают сытые, зажравшиеся, как Быков и Немцов… Немцов-то чем ему не угодил? Видимо, у них там, несмотря на всю помаранчевую свободу, первый упрек в адрес оппонента — «жирный». Интересно, к чему бы они цеплялись, если бы я был худой, как лет эдак в восемнадцать? Ни умнее, ни талантливее, ни добрее я в это время не был.

Именно по этой совокупности причин — а также по причине российской склонности к стадности и травле, каковую склонность не вытравить никакими свободами, — я считаю конкурс красоты для толстых и вообще нестандартных девушек даже большим проявлением свободы, чем протесты против бесчестных выборов. Россия освобождается, господа. Скоро, глядишь, рыжим и очкастым тоже послабление выйдет.

Кликай