К. ЛАРИНА: Итак, Виктор Ерофеев и Никита Джигурда покинули проект "Последний герой" по причинам, о которых они сегодня Вам расскажут. Потому что, судя по накалу страстей, с которыми они рассказывают о том, что с ними произошло, я так понимаю, что это настоящий культурный шок, а вовсе даже и не жанр наше сегодняшней программы. Я ознакомилась с некоторыми показаниями свидетельскими с помощью газеты "Комсомольская правда", поскольку этот сюжет уже начал раскручиваться в средствах массовой информации. И самое главное, я поняла, что продюсеры "Последнего героя" все равно этот Ваш сюжет используют себе во благо. Что бы не происходило дальше. Ну, во всяком случае, то, что написано в "Комсомолке", продюсер передачи сказал, что мы не будем ничего монтировать. Вот как что они нам говорили, как они отсюда ушли, это Вы, дорогие зрители, обязательно и увидите. Что же там приключилось? Давайте сначала. Витя?

В. ЕРОФЕЕВ: Это действительно культурный шок. И не только. Дело в том, что ты совершенно права. Я ехал в Панаму…в предвкушении того, что я себя испытаю. И был готов к полному экстриму. Т.е. я понимал, что там придется, может быть, есть червей. На голове носить грязь. Кто больше грязи унесет на волосах, тот и побеждает в очередном конкурсе и т.д. Слухи были разные, но все эти слухи, в общем-то, вызывали такую радость предвкушения. Ну, попробую себя, да. Мы летели через Амстердам. Летели долго. Где-то это было около суток. Прилетаем в Панаму сити, приезжаем в гостиницу, и тут начинается сначала по мелочи такой культурный шок. Никто нас не встречает. Жара, тропики. Это вообще такая сауна. Панама – это сауна такая. Без бассейна около гостиницы естественно. И мы начинаем чувствовать себя, как люди, которых заставляют ждать только потому, что с ними не считаются. Не считаются.

Н. ДЖИГУРДА: И кто-то говорит: может игра началась? Может, это мы в течение часа не можем поселиться в гостиницу… Ходят люди. Мы спрашиваем: Вы участники? Администрация: нет, мы техники, нас попросили вот Вас встретить внизу гостиницы. А где администрация? А администрация на другом острове. Думаю, игра началась…

В. ЕРОФЕЕВ: Благодаря случайности, потому что организаторы не были готовы к съемке проекта, наша группа вся познакомилась. Эта группа состояла из 21 человека, и это были люди, которые нам с Никитой очень понравились. Действительно. Надо сказать, что вот за что я благодарен проекту, я познакомился с очень любопытными людьми. Т.е. началось так. С одной стороны, неуважение, раздражение, косые взгляды устроителей, а с другой стороны, группа, которая состояла из самых разных людей. Там были и дальнобойщик, там был и человек, который заправляет гостиничным бизнесом. Там было замечательная тетя Люда из военного ведомства какого-то.

Н. ДЖИГУРДА: Но по условиям контракта мы не должны были знакомиться друг с другом до начала игры. А поскольку у них Дюжев, Пореченков отказались быть ведущими, зависла пауза на 3 дня, в течение которой мы перезнакомились все.

В. ЕРОФЕЕВ: И действительно оказалось, вот радостно для нашего общества, что разные люди разных сфер культурных, общественных готовы идти на контакт и понимают друг друга. Вот. Т.е. с одной стороны, образовалась группа людей из 21 человека. С другой стороны, организовалась такая, я бы сказал, шайка организаторов, которая явно всему тому, что было позитивное в нашей группе, препятствовали. На вторые сутки уже возникла проблема с едой. 

Н. ДЖИГУРДА: Не перечислили деньги, вас не будут кормить. Я подходил к организаторам и говорил: мне как кулаками Вам объяснять?

В. ЕРОФЕЕВ: Дальше случился настоящий полицейский скандал.

К. ЛАРИНА: А почему ощущение у Вас было, что Вы попали в лагерную зону? С чего это началось?

Н. ДЖИГУРДА: Нет, это после. Вначале этого не было. Просто нет организации. Отказываются кормить…

К. ЛАРИНА: Т.е. как бы еще не началось.

В. ЕРОФЕЕВ: Да, дальше начался полицейский скандал. Из-за того, что мы еще оставались один день в Панама сити естественно, не знали, как поступить с комнатами, то, кроме нас, если нас еще ВИПов побаивались с самого начала, трусили перед нами. А они собрали вещи всех, что называется, простых участников и снесли в один номер. Т.е. это без ведома участников, без ведома администрации гостиницы. По приказу какого-то мелкого Антона там, были вынесены все вещи. Мы в этом время были на Панамском канале на экскурсии.

В. ЕРОФЕЕВ: Кстати, классная экскурсия.

Н. ДЖИГУРДА: Импровизированно запели гимн российский под аплодисменты немцев, американцев, панамцев…

К. ЛАРИНА: Т.е. пока все еще хорошо.

Н. ДЖИГУРДА: К сожалению, все это не снимали. Вернулись в гостиницу. Бежит Юля, помимо простых людей, Юля Ковальчук, Бледанс и Грушевский и говорят: у нас нет вещей в номерах, компьютеров нет, вещей. Что игра началась? Что обыски начались? В панике. Мы выясняем, в чем дело, нет вещей. Никто ничего не знает. Организаторов нет. Мы с Виктором спускаемся…

В. ЕРОФЕЕВ: Все начинают врать, организаторы, которые потом появляются, начинают врать, что это администрация. Администрация говорит, ну, это полицейский вопрос. Это нарушение законов страны.

Н. ДЖИГУРДА: Нам сказали Ваши организаторы снести вещи в один номер. Где этот номер? Никто не знает, где этот номер, пока я  не зашел в номер, где эти организаторы, пять человек организаторов мальчишек, я захожу, говорю: Вам звездюлей всем сейчас выписать? Или каждому отдельно? Быстро решить, где вещи, найти. И они бегом забегали, и вдруг выяснилось… Нашлись вещи.

В. ЕРОФЕЕВ: Так складываться наше такое содружество с Никитой. Когда мы поняли, что люди готовы примкнуть к нам, если мы защищаем их интересы.

Н. ДЖИГУРДА: И очень важно, когда Виктор вот в эти 3 дня, мы беседовали, пели песни, читали стихи, Виктор за столом встал и говорит: ребята, никакая победа не стоит того, чтобы нарушать человеческие ценности и предавать себя. Нас будут ставить в жесткую ситуацию, но запомните…

К. ЛАРИНА: Т.е. Вы предвидели. Они вообще про это был разговор.

Н. ДЖИГУРДА: Виктор так интуитивно чувствовал. И он говорит: мы Вам… Вот мы, я о себе говорю, о Никите. Мы Вам не конкуренты. Мы сделаем все, чтобы помочь Вам. Не пойдем против Вас. Вы должны это знать. Давайте сейчас решим. Чтобы не там, когда надо будет голосовать и что называется, съедать соплеменников…

В. ЕРОФЕЕВ: Вот это очень важно.

Н. ДЖИГУРДА: Виктор говорит: давайте найдем способ, как сделать это по-человечески. И пришли к выводу, что жребий можно бросать, чтобы не было обидно. Виктор говорит, чтобы нам потом не было стыдно. И Вам не было стыдно…

В. ЕРОФЕЕВ: Я говорю: приедете в Москву, я Вас приглашаю всех в ресторан ЦДЛ. И там в ресторане ЦДЛ давайте сделаем так, чтобы нам не было бы стыдно смотреть в глаза друг другу.

Н. ДЖИГУРДА: Это очень важно, потому что Виктор все это говорил, все согласились, все здорово. И дальше началось то, что началось.

В. ЕРОФЕЕВ: А дальше началось то, что когда я выходил из этого проекта, я в камеру на Первый канал сказал, что я выхожу из фашистского проекта. И теперь мы объясним, что я имел в виду. Мы прилетаем уже на остров. Т.е. вот высадка на острове, это уже начало игры, хотя остров тот, где мы должны были тремя группами жить, это еще другой. Он маленький. Представьте себе эти райские острова. Это действительно обложка Баунти. Это песок, это пальмы кокосовые. ...Мы высаживаемся. Как Вы думаете, дорогие наши слушатели, на чем мы едем? Автобус, грузовик? Нет, мы едем на скотовозке. Наши две группы разбивают на две группы, это независимо от того, что будет в лагере. Мы едем на машинах, предназначенных для свиней, баранов и все.

Н. ДЖИГУРДА: Грузовик побитый с такими дугами через которые животные не должны выпрыгнуть.

В. ЕРОФЕЕВ: Да, и мы превращаемся в животных. Мы едем через остров, а вертолет снимает. Одна девочка достает российский флаг и вот символ этой программы российский флаг… На скотовозках. Вот это символ сегодняшнего "Последнего героя". И я охотно этот символ готов подарить всем тем желающим, которые его подхватят. Российский флаг, я уже думаю, это, наверное, не то, на что я подписывался. Дело не в скотовозке. Может быть, можно было сказать, а это как фан такой. Весело. Но когда мы видим…как люди бьются. Женщины держатся за эти перила и бьются головой. Потому что дороги не было...А игра еще не началась. Игра начинается, вот реальная игра, когда разбиваются на три племени и начинается. Дальше нас привезли  в то место, пункт икс, где мы должны были переночевать. Опять-таки перед игрой. И вот здесь начался настоящий концлагерь. Это было специально сделано, построено на унижение. И именно поэтому у меня зародилась мысль, что я участвую в фашистском проекте.

Н. ДЖИГУРДА: Территория огорожена колючей проволокой. Лагерная вышка. С динамиком. Вы попали в рай. Соблюдайте условия…И надзиратель говорит: выстроиться всем в линию. За черту не заходить. Кто зайдет за черту, тот выбывает из игры. Всем вместе, шагать только вместе.  Ну, мы с Виктором переглянулись, ухмыльнулись. Меня подтолкнули сзади. Я за черту зашел. Так, соблюдать иерархию. Вы не слышали. Я говорю: да пошли Вы. Перешел ту черту. Положил чемодан и гитару. Виктор пошел. Те так: подходить, сдавать ценные вещи. Фотографироваться в профиль, в анфас. Стоит фотограф.

В. ЕРОФЕЕВ: На фоне доски, где определен твой рост.

Н. ДЖИГУРДА: Как в лагере, как в полицейских эти самые. Шмон тут. Вещи у тебя начинают шманать вещи... Унизительно шманают вещи.

К. ЛАРИНА: А это снималось на камеру?

Н. ДЖИГУРДА: Все это снималось.

К. ЛАРИНА: Т.е. это все равно для них какая-то часть игры. Такая реконструкция.

В. ЕРОФЕЕВ: Это часть садизма. Там на моих глазах в течение буквально 2 часов произошло изменение, которое, мне кажется, очень важно для нашего общества.
Значит, если мы попадаем в закрытое общественное помещение. Герметическое. Где власть имеет полную безнаказанность, а люди имеют слабое, я имею в виду, молодых, слабое представление о том, что такое фашизм, и что такое тоталитаризм. То тогда они превращаются, одни в подопытных кроликов, пищу для уничтожения.
Действительно их съедают, а другие получают уже садистское удовольствие. Вот этот вот режиссер Игорь, который орал на всех, это же просто режиссер. Он же не гестаповец. Он же не нквдэшник. Это человек, с которым мы летели.

Н. ДЖИГУРДА: Летели, он нормально общался. И вдруг он, надевая униформу, превращается…

К. ЛАРИНА: А униформа у них какая?

Н. ДЖИГУРДА: Ну, просто униформа панамская полицейская униформа. Они стоят. Но очень важно, все эти люди, как мы потом выяснили, подписали контракты и у нас, где они дали обязательства, не разглашать в течение 2 лет все , что с ними будет происходить на острове. Иначе штрафные санкции непомерные и, т.е. с ними могут делать все, что угодно, они обязаны молчать.

В. ЕРОФЕЕВ: Т.е. им кляп в рот на 2 года.

К. ЛАРИНА: А Вы это подписывали?

В. ЕРОФЕЕВ: Мы это подписывали.

Н. ДЖИГУРДА: Да, это в контракте. Да. Мы подписывали, но когда с нами пошли позже разборки, Вы же подписали…

В. ЕРОФЕЕВ: Я нет, я вычеркнул оттуда.

Н. ДЖИГУРДА: Я вычеркнул это.

К. ЛАРИНА: Не смутило это, кстати, ребят.

В. ЕРОФЕЕВ: Я вычеркнул. Я сказал, я свободный писатель, я напишу все, когда захочу, и все, что захочу. Но поскольку они же нас, хотели меня, полгода уговаривали поехать на этот проект. Надо сказать, что были выставлены какие-то и финансовые условия. Это же не просто так вот приезжай и давай жри червей. Это было для того…

К. ЛАРИНА: Они платят что-то за это?

Н. ДЖИГУРДА: Нет, они платили, допустим, у Виктора есть работа, у меня, они знают… Они компенсировали, чтобы снять…

К. ЛАРИНА: Отсутствие.

В. ЕРОФЕЕВ: Скажем. Для нормальных людей это достаточно серьезная компенсация. Т.е. это не шуточная компенсация.

Н. ДЖИГУРДА: Мне контракт дали в день отлета. Звонили во Францию, уговаривали участвовать. Говорит: Вы прилетаете, мы даем контракт, все оговариваем. Вот отлетать, и мне дают пачку такую контракт…

В. ЕРОФЕЕВ: Но там в контракте был один пункт, который и решил все дело. Там было написано, что организаторы не имеют право, обязываются не унижать человеческое достоинство. И когда мы попали в эту атмосферу, причем ребята просто испугались. ...

Н. ДЖИГУРДА: Ну, они заставили строиться, как обычно, и мы тут же в камеру, вот только перешли разговор, и мы тут же с Виктором в камеру говорим: мы подписывали контракт на участие в "Последнем герое", а не на проект "стадо баранов в лагере". И будем вести себя соответственно. Подошли вдвоем к этому надзирателю, и я ему по-русски сказал, тихо сказал: мы не будем поднимать бунт сейчас. Но если ты не понимаешь, что даже в лагере есть уважаемые люди, с которыми так, таким тоном не разговаривают, ты сейчас же получишь звездюлей, сказал я по-русски нецензурными словами. Виктор: и с другими людьми говори по-человечески. Они естественно этого не ожидали. Тут же из кустов бежит главный продюсер, к колючей проволоке подбегает, нас отводят, говорят: ребята, Вы же подписали контракт, в чем дело? Говорим: мы подписали контракт и ведем себя так, как… Я ему говорю: я веду себя так, как вел бы себя в лагере. Я говорю: Антон, ты был в лагере. Сценаристке говорю: Вы были в лагере. Они говорят: нет, я не была. Я говорю: так я был в лагере и был в КПЗ. И кгбэшники выламывали мне пальцы, руки, и я вел себя свободным человеком. И здесь с этой игре я веду себя так, как я бы вел себя в жизни. Они говорят: а что ж нам делать? Я говорю: ну, зовите охрану. Давайте драться, давайте Вы будете доказывать свою силу…

К. ЛАРИНА: Давайте Вы будете стрелять.

Н. ДЖИГУРДА: А Вы думаете, что Вы будете меня унижать,? за черту не заходить, соблюдать иерархию, Вы какую роль на себя взяли. И Виктор тут же им говорит: Вы проповедуете насилие, это граничит с фашизмом. Это будит в людях самые низменные инстинкты.

В. ЕРОФЕЕВ: Вы превратились в садистов.

Н. ДЖИГУРДА: И если Вы это не измените, мы участвовать не будем. Они: да, да. Потом мы выяснили, что они планировали в этом лагере отдельную серию, которую тут же по ходу свернули, потому что поняли, что с нами договориться… Они говорят: ну, контракт, ну, что, это же игра. Я говорю: когда камеры выключены, Ваши сценаристки позволяют с нами так же говорить: вернитесь в зону.

К. ЛАРИНА: Т.е. при выключенных камерах продолжение то же самое.

Н. ДЖИГУРДА: Продолжение. Нет человеческого разговора. Им всем дали указания общаться так. Это  уже не игра...

В. ЕРОФЕЕВ: Сказать, вели себя по-хамски, это ничего не сказать. Они испытывали наслаждение от унижения людей. Наслаждение. Причем это касалось и женщин, там Татьяна такая вообще сукина дочь, какие-то другие. Крутились, вертелись. И получали просто удовольствие.
К. ЛАРИНА: А кто эти люди? Это что артисты специально нанятые?

Н. ДЖИГУРДА: Там 2 сценаристки и куратор проекта. Причем, как мы потом выяснили, у них проблемы с продюсером главным. Антон Гориславский, единственный вменяемый человек, с которым по-человечески можно. Я говорю: Антон, почему мы с тобой говорим, и ты говоришь по-человечески. Все твои замы говорят так, как будто мы в концлагере. Почему? Говорит: ну, вот что я могу сделать? Притом, что я еще раз говорю: людей простых с улицы просто напросто отбирали на тех условиях, что они будут терпеть все, что угодно. И они ради этого шанса засветиться на телевидении в самом деле готовы… Психолог нам потом рассказывал. Им говорили, женщины были согласны, что их обреют наголо. Т.е. брали, набирали людей  на все готовых. Жуть... Специально для лагеря. Им говорили: Вы готовы, что Вас обреют наголо? А те говорили: готовы.

В. ЕРОФЕЕВ: Да. Психолог тоже, некомпетентный, тоже склонный к какому-то садизму.

Н. ДЖИГУРДА: Он не знает, с кем имеет дело. Он говорил: я просил у организаторов досье на ВИПов, мне, говорит, не дали.

В. ЕРОФЕЕВ: Я, говорит, не знаю, кто такой Ерофеев, кто такой Джигурда, кто такая Ковальчук, для меня все равны. Ну, просто ситуация, в которой невозможно, кроме главного продюсера, невозможно договориться. Когда Виктор сказал: я вернусь в Москву и позвоню Эрнсту, знает ли он обо всем этом, что Вы делаете…

К. ЛАРИНА: А Вы звонили Эрнсту? Первое, что я сделал, я позвонил Эрнсту, когда приехал в Москву, я позвонил Эрнсту.

Н. ДЖИГУРДА: Они естественно перепугались и стали всячески, пока нас…

Н. ДЖИГУРДА: И пока нас держали в Панаме, мы отказались участвовать дальше в проекте. Сейчас мы расскажем, последняя капля чего было. Они в это время разослали по прессе, пресс-релиз, что Джигурда и Ерофеев струсили.

В. ЕРОФЕЕВ: Струсили они, когда мы перехватили инициативу в лагере, и они заткнулись…

Н. ДЖИГУРДА: Они свернули программу…

В. ЕРОФЕЕВ: Главный продюсер подбежал: да, да, мы немножко перегнули палку. Признали!!! Да, да, теперь мы не будем делать это показывать, как все было, а сделаем нарезку из этого.

Н. ДЖИГУРДА: Они свернули эту лагерную программу, "если слабый, то мочи. А если есть мускулы, то…" боясь, что мы поднимем бунт просто.

В. ЕРОФЕЕВ: А с другой стороны сволочи. Они побоялись меня шманать. Они понимали, что вот здесь есть черта, за которой… Мой рюкзак остался вообще в целости.

Н. ДЖИГУРДА: Ну, и то же самое . Я им говорю: ребят, я ничего не взял недозволенного. Я Вам честно это говорю.

Н. ДЖИГУРДА: Они свернули программу, утром появилась Ксюша Собчак? ведущая, в а' ля садо-мазо, в короткой юбке…

К. ЛАРИНА: С плеткой?

Н. ДЖИГУРДА: С голой попой. С чулками. Плетки не хватало.

В. ЕРОФЕЕВ: Она выглядела, как надувная кукла из амстердамского секс-шопа. И голосом эссэсовки…

Н. ДЖИГУРДА: Сказала: все, что было до этого, это цветочки. Это рай. Теперь начнется главное испытание.

Н. ДЖИГУРДА: Я хотел сказать о модели. Это модель общества. Это очень важно, потому что когда мы выразили протест и сказали о пропаганде насилия, фашизма, они нам говорят…

Н. ДЖИГУРДА: Люди никто   овцы? же не жалуется. Виктор на это говорит: знаете что, в фашисткой Германии, в Советском Союзе не жаловались и радостно выходили на парады и славили, не зная всей информации, или боясь. Но были люди, которые протестовали, которых убивали, высылали, и которые не соглашались быть пособниками режиму. И в данной ситуации, когда мы с Виктором читали стихи, говорили о высоких материях людям. Говорили, что мы не будем против Вас выступать, и когда нас погрузили на баржу с вертолетов, посадили на ржавую баржу, и у нас сразу возникла ассоциация, мы с Виктором говорили, как в советские фашистские времена сажали людей… на баржу, в море и топили. Молодые, не знают ничего. Там девчонки 18-20-22летние, и когда хлынул тропически ливень, и стоят полуголые девчонки под этим ливнем, дует ветер, съемку прекратили. Вся съемочная группа спряталась туда вовнутрь, а люди стоят. И мы с Виктором подошли к Татьяне, автору сценария и куратору и говорим: на корабль нужно что-то сделать, клеенки или что. Ну, люди мерзнут. Они говорят: вернитесь в зону. Сравните теперь с враньем Ксюши  об их  требваниях чая и пледах...Ксюша- подонок... Надо что-то сделать. Люди стали, мы говорим, вот клеенка. Стали брать клеенку, которой были накрыты какие-то ящики. Эта Татьяна говорит: Вы разрешения спросили брать клеенку вообще? Люди, не слушая ее, давай укрываться. Мы с Виктором стали фанерные листы, которыми дырки в барже прикрыты, строить какую-то халабуду. Ничего того не снималось. Как не снимался весь позитив.

Н. ДЖИГУРДА: Час идет ливень. Не снимают. Я говорю: у Вас же должно было быть… У людей в рюкзаках есть какие-то вещи, которыми можно укрыться. Но если бы высадили на берег, там ветки, защищаешься ты чем-то, достаешь из рюкзака. В любой момент, они говорят, Вас сейчас могут бросить в воду. Никто не раскупоривает рюкзак, потому что, что ты раскупоришь рюкзак, а потом надо будет прыгать в воду. И когда вышла Ксюша Собчак, а мы перед этим говорили, что знали правила игры по прошлым передачам. Что сейчас бросят в воду, первый доплывший до берега получает тотем призовой. Приз, которым он может спасти окружающих, себя в дальнейшей игре. Мы договорились, что наши вещи погрузят. Я без круга поплыву первый на берег, возьму этот тотем, чтобы потом спасать. И тут Ксюша говорит: правила изменились С чего???. Последний доплывший до берега выбывает из игры. Дальше говорит: Вы бежите по лесу, ищите весла, в конце Вас ждут…- Т.е. люди превращаются...-  В зверей.-  Двое не нашедших весла выбывают из игры. Игра началась. И мы с Виктором переглядываемся и, не говоря ничего, не прыгаем в воду. Все прыгнули в воду. Давай плыть к берегу, толкать эти плоты, мы переглянулись.

В. ЕРОФЕЕВ: Рюкзаки бросили в море, т.е. у людей нет сухих вещей, люди мокрые стоят. Все вообще.

Н. ДЖИГУРДА: Это понятно. Ну, мы готовы были к игре. Но когда мы должны быть конкурентами, соперниками после высоких разговоров… С детьми бороться, оставлять кого-то за бортом. А они нам рассказывали, как они кастинг проходили каждый из них. Сколько они тестов, как они, это надежда всей их жизнь.   И мы, говоря о высоких материях, теперь будем расталкивать этих людей…- Топить, как котят. -  И бежать, чтобы продолжать играть в игре. Мы тут же в камеру по приезду, когда, мы все высказали, и сказали: мы не будем бороться с женщинами, детьми. Они говорят: а Вы не боитесь, когда мы представим, что Вы струсили? Я говорю: знаете что? Те, кто видел "Король ринга", я выходил против молодых соперников. Мне перчатки дали за три недели до первого боя в то время, как они по полгода тренировались, кто подумает, что я струсил. Я могу 5 суток не есть, не пить. Но с мужиками бороться. Но когда я должен расталкивать 18летних девчонок, 20летних. И мы не сговариваясь, не прыгнули в воду. Тут же к нам продюсеры, вертолеты летают, снимают. Ребят, что Вы, давайте.

В. ЕРОФЕЕВ: Ксения подбежала.

К. ЛАРИНА: Ну, для них это сюжет, конечно, красивый.

В. ЕРОФЕЕВ: Я хочу вот что сказать. Дело в том, что в нашей стране, где действительно до сих пор моральные ценности находятся в нестабильном положении, в нашей стране, где некоторые определенные силы опираются на фашистские веяния, устраивать такой проект, это подыгрывать насилию. Это подыгрывать насилию. Я считаю, что вот если бы была моя воля, я бы его просто закрыл. Причем я бы просто закрыл за пропаганду насилия и за издевательство над людьми, которые участвуют. Многие себе представляют очень четко такую ситуацию. Они подснимут молодых людей, которые скажут: да, нет, все было хорошо. Ясно, как с этим бороться.

К. ЛАРИНА: Ну, они же боятся. Это же мощнейшая машина. Вы же это знаете.

В. ЕРОФЕЕВ: Мы же знаем советскую пропаганду. Мы же знаем и фашистскую пропаганду. Как это будет сделано. Мы прекрасно себе отдаем отчет в том, в каком карикатурном виде мы будем выглядеть. Хотя мы на камеру сказали, то, что мы сказали, когда уезжали с этого проекта. Я сказал, что это фашистский проект. Никита говорил о насилии.
Н. ДЖИГУРДА: После чего продюсеры стали предлагать деньги, останьтесь в проекте, мы Вам деньги, мы Вас введем назад в проект. Сколько нужно денег? Виктор им: Вы можете нам заплатить как можно больше, но это не значит, что мы будем молчать по приезду. Они думали, что они нам заплатят денег, мы вернемся в игру…

В. ЕРОФЕЕВ: Мы не сошлись на том, что мы сказали: мы должны посмотреть сценарий и решить, участвуем ли мы в этом сценарии. И вот тут они… На деньги они пошли, и на большие деньги. Даже не хочу озвучивать. На большие. Но когда мы с Никитой сказали: дайте нам сценарий, мы посмотрим, как дальше развивается этот Ваш фашизм. От слова фашизм они дергались, потому что они понимали, что фашизм взбудоражит и Эрнста, и Кремль взбудоражит. Ну, как же, огромный проект, на который вложена куча денег этой фабрикой сока, они спонсоры главные. Они вырисовывают фашистский проект. Я не говорю, что Эрнст, когда читал этот сценарий, увидел там фашизм. Наверняка в сценарии был экстремальный случай…

Н. ДЖИГУРДА: Но в сценарии не было написано, что когда выключаются камеры, с людьми продолжают говорить лагерным…Очень важная деталь: Они по ходу игры после нашего бунта стали вырезать из сценария жесть и лагерные вот эти вещи. Это очень важно.

В. ЕРОФЕЕВ: Когда мы сказали, что мы из игры выходим. Причем мы выходим не в смысле, что нас будут обсуждать на совете племени, или еще. Мы сказали, нарушен контракт, мы выходим, и мы из участников превратились в реальных людей – Виктора Ерофеева и вот совершенно замечательного Никиту, с которым я действительно подружился. Мы нашли общий язык. Кстати, люди совершенно разных судеб, но которых били в Советском Союзе, как ты знаешь достаточно серьезно. Вот я хочу сказать. Значит, приехало всполошенное начальство. Этот Илья, молодой парень приехал там еще с одной женщиной, которая из академической среды. Он работал со мной по увещению, а с Никитой работал главный продюсер. Илья молодой, но видимо очень влиятельный там человек.-  Который не знает, кто такой Виктор Ерофеев. Не знает. Он себе позволил каким-то образом начать на меня влиять. Я принял такой жесткий тон. У меня вообще там голос окреп. И я стал говорить жестким тоном. Через 5 минут он мне говорит: почему Вы со мной в таком тоне разговариваете. Что Вы… Я тоже в жизни что-то сделал. Я говорю: Илья, что Вы сделали в жизни? Я хорошо учился. Я говорю: так Вы же не только продюсер, Вы же дурак, я говорю. Полный дурак. Вы полный дурак. И он вскакивает: я не могу с Вами разговаривать. Я говорю: а вот людей Вы заставляли слушать такие разговоры. И это не считалось унижением. А тут Вы как красна девица себя ведете.

Н. ДЖИГУРДА: Я говорю, Виктор Вам специально показал тон, которым с нами разговаривали ваши подчиненные.  А Вы, говорит, только услышали чуть-чуть нелицеприятного и тут же вскочили и тут же Вас это оскорбило. А мы должны были, значит, съедать все насмешки и все унижения, которые здесь были.

В. ЕРОФЕЕВ: И он убежал тут.И этот Илья теперь нам здесь рассказывает, что мы, видите ли, хорошие и помогаем проекту. Я считаю, что этот проект не достоин того, чтобы показывать на Первом канале. Я позвоню Константину Эрнсту, у нас с ним хорошие отношения. Я считаю, что ни руководство канала, ни люди, которые сидят, видимо, и следят за этим в Москве, не имеют информации о том, что реально там делалось.

Н. ДЖИГУРДА: И когда 2-3 дня нас не отпускали, мы говорим: мы хотим улететь, устроить пресс-конференцию и все. Нас уговаривали, предлагали деньги. Мы говорим: деньги мы возьмем за продолжение игры, но не обещаем Вам за эти деньги молчать. Мы все равно расскажем, что было. Тогда они свернули и говорят: хорошо, мы Вас отправим. Нет билетов, нет билетов. В это время написали пресс-релиз, где глупость считаю - подлость!!! Я   читаю "Комсомолку", где написано Джигурда потребовал, чтобы его кормили в лучшем ресторане…

Н. ДЖИГУРДА: А я и в камеру, и до этого в Москве говорил: я не позволю одного, не позволю себя унижать. Молодчина!!! Вы же знаете мой характер. По "Королю ринга", где Вы подсуживали, я не молчал, давал интервью. Вы знаете меня. Знаете Виктора Ерофеева. Что Вы делаете? Вы берете и… Они говорят: у нас все равны. Я говорю: все равны у Вас в унижении, но кто-то находятся люди, которые…Не дают себя унижать и защищают других. Так вот главное в модели России, о которой сегодня шел разговор, это то, что произошло в итоге, когда мы улетали и к нам, не будем называть фамилию, женщины, с финансами связанные, там организация, она подошла к нам и благодарит и говорит: внутри группы… Идет спор том, позволительно ли так вести себя с участниками и благодарны Вам за Ваш бунт, потому что сейчас Вы вынудили сценаристов по ходу игры отменять лагерные эти все замашки и таким образом люди простые не испытают ту жесть и то унижение, которое бы они испытали…

В. ЕРОФЕЕВ: Я хочу вот еще что сказать очень важное. Люди, который слышали, как я выступал, видели нашу реакцию, подходили и говорили: Вы правы, там из организации, те мелкие. Потому что нас, говорят, мочат там. Они говорили, что Вы правильно взбунтовались. Это действительно какой-то остров насилия получился. Не остров экстрима…

В. ЕРОФЕЕВ: Я позвонил Эрнсту в итоге  и сказал: Костя, я вернулся с проекта, потому что я считаю, что этот проект унижает человеческое достоинство и т.д. и т.д. Пример привел. Он сказал: я отсмотрю материал, и приму решение.

В. ЕРОФЕЕВ: Так что он, наверное, примет решение, но я хочу ему помочь принять решение. Потому что еще раз говорю, что в стране, в нашей любимой стране, где действительно не установившиеся еще понятия о добре и зле, пропагандировать вот так вот реальное зло, это не экстремальный проект.
К. ЛАРИНА: Я хочу сказать, что параллельно с "Последним героем" на том же Первом канале идет постоянная реклама экранизации романа Рыбакова "Тяжелый песок". Т.е. там вся лагерная эстетика, она существует, только с другим знаком. Т.е. это не игра. Я не понимаю, как это можно совмещать на одной территории.

В. ЕРОФЕЕВ: Я тоже этого не понимаю…

Н. ДЖИГУРДА: Когда мы подходим, заканчивается, когда проволока, он говорит: привал. Виктор говорит: смотри табличку. На табличке написано: здесь заканчивается зона, свободная от туберкулеза. Т.е. дальше все и участники, и сами они рискуют, входят, нам стали давать таблетки, антибиотики, о которых не говорили ничего, что называется, на берегу, вызывающие побочные эффекты очень сильные на печень и на почки. Они говорят: каждую неделю Вы должны выпивать эту таблетку, потому что малярия, туберкулез, ничего этого не было. Но дальше говорит: кто дойдет до вертолета последним, кто-то из операторов, тот выбывает из игры. Все ломанулись, мы с Виктором, ну, что мы будем. Замыкаем? Замыкаем (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ).

В. ЕРОФЕЕВ: Встали в конец и пошли. И естественно нас не выгнали.
Н. ДЖИГУРДА: И потом оператор говорит: нет, это шутка. Позже будут. Мы говорим: ну, шутка, не шутка.

К. ЛАРИНА: Это понятно, но, тем не менее, я хочу просто напомнить нашим слушателям, что мы сегодня поминали уже "Король ринга". Я слышала интервью Никиты Джигурды, когда он рассказывал об этом в эфире канала "Столица" моему коллеге Александру Мягченкову.

Н. ДЖИГУРДА: И "Столица" и "Аргументы и факты" напечатали.

К. ЛАРИНА: Это было опубликовано. Там просто был подлог открытый.

Н. ДЖИГУРДА: Конечно.

К. ЛАРИНА: А это невозможно все-таки никаким образом проблему решить юридически?

Н. ДЖИГУРДА: Нет ну, можно, если за мной стояла какая-то организация правозащитная или что-то, можно было выиграть дело у Первого канала с моральной компенсацией и с денежной. Потому что когда президент телеакадемии г-н Познер участвует в подлоге (это о "Короле ринга") , в явном подлоге, потому что у меня на любительской съемке заснят бой, который я выигрываю вчистую. Бой комментирует чемпион мира, Султан Ибрагимов в беседе с Познером отдает мне победу. А из эфира вырезается, Султан Ибрагимов вырезается, удары мои вырезаются, монтируется версия, даже по которой люди смотрят, Запашный ко мне подходит и говорит: ты же выиграл бой. А он видел по телевизору. Я ему говорю: ты бы видел, я тебе покажу настоящий снятый, и когда эти подлоги у первого канала сплошь и рядом и мне юрист "Аргументов и фактов" говорит, Вы не побоитесь в суде выступить, если они подадут в суд, Первый канал. Я говорю: они не подадут в суд, потому что есть свидетельство на пленке, и люди, которые станут свидетелями на моей стороне. Они не подали в суд, они мне позвонили и предложили участие в "Последнем герое".   И я сказал: я участвую, но Вы знайте, Вы видели, как я себя вел на ринге? Когда я во всеуслышание после боя, они это все вырезали из эфира.

Я сказал: господа, г-н Познер, г-н продюсер, Вы наперсточники. Вы хуже воров. У воров есть понятия и честь. А Вы наперсточники, которые подтасовывают действительность ради бабла. Вы продали душу за деньги, чего я делать никогда не буду.    Я пойду, чтобы мне били морду, мне ломали пальцы. Но пусть говорят, все, что угодно, я знаю, что моя совесть чиста. Единственное, чему я рад, что это знакомство с Виктором произошло.

В. ЕРОФЕЕВ: Я хочу сказать еще раз о трусости. Когда вот эти пресс-релизы, и я думаю, там дальше будет то, что называется русским словом, обсирание пойдет полным ходом. Надо, во-первых, посмотреть на Никиту, который сидит со своими мускулами. И понять, что если там участвовали девочки и мальчики 18-20 лет, то понятно, что те испытания, которые они должны были пройти, это, конечно, не те самые испытания, которые может пройти Никита.  Действительно механизм пропаганды мы сейчас увидим воочию. Как это работает. Как они нас представят. Конечно, замечательно посмотреть, как они еще поработают с тем эпизодом, в котором мы участвовали. Но я хочу еще тоже сказать, что если будет клевета со стороны канала, то я запрещу свое участие в этом, вот просто запрещу то, что мы отсняли.

Н. ДЖИГУРДА: А вырезать они не могут, потому что мы все время в гуще событий и среди людей.

К. ЛАРИНА: Вить, теперь вот с тобой. Ты же телевизионный человек. Сам знаешь, что такой закон жанра. Это шоу, в конце концов. Вот если я попадаю вот так в логику этих людей, я прекрасно понимаю, чем они руководствуются. Это шоу…

Н. ДЖИГУРДА: Но шоу камеры выключают, и людям говорят: все нормально, давайте, т.е. по-человечески. Камера выключается.

К. ЛАРИНА: А чтобы все было по-настоящему максимально приближено к реальности. Вот тут вспоминают наши слушатели фильм "Бегущий человек". Я думаю, что все его помнят прекрасно, вот то самое реалити-шоу, которое тогда 20 лет назад выглядело фантастикой абсолютной. А сегодня как-то это реальность.

Н. ДЖИГУРДА: А сегодня в исполнении еще чуть-чуть осталось, и возьмут экстремалов, которым нужны деньги…

К. ЛАРИНА: Убийство в прямом эфире.

Н. ДЖИГУРДА: Чтобы там жену спасти, ребенка, операция, нужны деньги .Скажут: ты готов, что на тебя будут реально охотиться и стрелять? Он скажет: готов. А телевидение Первый канал будет это снимать. Так это то, о чем как раз мы и говорили.

К. ЛАРИНА: Человек мерзок. Вот главный смысл.

Н. ДЖИГУРДА: Они хотят вложить.

В. ЕРОФЕЕВ: Я хочу вспомнить Альберта Камю. Альберт Камю в "Чуме" в своем антифашистком романе в конце пишет о том, что бациллы чумы, т.е. бациллы чумы фашизма не умирает. Она остается где-то в завитушках мебели, в одежде. Вот эта спора фашизма. И надо сказать, что надо совершенно ответственно относиться к этому ощущению. Да, человек бывает слаб. Мы видели на этой программе, что люди действительно стушевались.  Боятся страшно. Мы видели, что насилие готово победить. Но действительно прав Камю, мы должны быть постоянно ответственны за то, что мы делаем. И этот проект насилия, я не знаю, как они вырулят, я не знаю, что с ними произойдет дальше, но этот проект не экстремальный. Экстремальный, мы радовались. Да и какой экстремальный в том, чтобы сидеть на тропическом острове и есть кокосы. И, тем более, что все равно давали риса.

Н. ДЖИГУРДА: 100 грамм риса и воды, сколько угодно.

В. ЕРОФЕЕВ: Позиция моя заключается в том, что гонясь за успехом за рейтингом, экстремальный этот вариант сценария превратился в экстремистский. Т.е. с чем реально или фиктивно борется наше общество.

Н. ДЖИГУРДА: У людей взяли подписи, что они будут терпеть все, что угодно и не говорить об этом в течение 2 лет….

К. ЛАРИНА: Так ведь они же это подписывают.

Н. ДЖИГУРДА: Правильно. Иначе штрафные санкции. Человека можно уговорить подписать, как пенсионеров, подписывают все, что угодно, а потом мочат за квартиру, за все. Обманывают их.
В. ЕРОФЕЕВ: Надо сказать, что мы проверили на себе модель нашего общества, она неустойчивая эта модель. Она пугает. Потому что действительно, если власть безнаказанна, она превращается во власть насилия.

Т.е. если власть и получает удовольствие от насилия, то ничего хорошего не жди не сейчас, ни потом. Если неотрефлектирован этот момент, если мы это не понимаем, и молодые люди, растерявшись, не понимают. И устроители. Я не думаю, что они сказали: ребята, давайте сделаем фашистский проект. Они сказали: давайте сделаем круто. Они заигрались. И они перешли линию добра и зла, и попали вот в самую эту ловушку фашизма. Это действительно опасно. Понимаешь, я вышел из этого проекта, и там потом уговаривали меня, все, и действительно деньгами соблазняли и все.

К. ЛАРИНА: Не угрожали еще?

В. ЕРОФЕЕВ: Наоборот, извинялись и говорили. Нет, они извинялись и говорили, что да, мы переборщили вообще, все не так сделали, как хотели.

Н. ДЖИГУРДА: А потом, когда мы не соглашались, они говорят: ну, Вы понимаете, что мы будем защищаться и выставим Вас в нелицеприятном виде, что Вы струсили.

В. ЕРОФЕЕВ: Они сказали: это будет искусство монтажа. Я с удовольствием посмотрю еще раз на это искусство монтажа. И еще раз скажу: здесь проблема не в руководстве Первого канала. Это я говорю просто потому, что я вижу ситуацию. Здесь проблема в человеческой природе. И здесь надо понимать, где идет фашизм, где идет насилие. И этому сопротивляться изо всех человеческих сил.

Н. ДЖИГУРДА: И насилие естественно над ними не нравится, потому что когда я сказал, - я вернусь в игру, но я Вас предупреждаю, вот сейчас говорю. Я возвращаюсь в игру. Но если кто-то из Вас продолжит такое же отношение, я набью морду и организаторам там на острове, и закончится это большим скандалом. Они сказали: нет, нет, нет, нам этого не надо. Все. Я говорю: как Вы вынуждаете человека, Вы думаете, я подписал контракт, и я буду терпеть все издевательства.

В. ЕРОФЕЕВ: В общем, съездили в Панаму, посмотрели на каплю воды, в котором кишат огромное количество бацилл насилия, садизма, фашизма и пришли к выводу о том, что мне кажется, телевидение не должно пропагандировать насилие, и фашизм в этом реалити-шоу. А еще лучше этот проект вообще на хрен закрыть.

Н. ДЖИГУРДА: И я говорю: мы готовы есть черви, голодать, соревноваться, но мы не готовы к тому, что человеческое достоинство будет унижаться.

Потому что это главное, что у человека остается в этой ситуации.

К. ЛАРИНА: Это самое страшное, как раз резюмируя нашу сегодняшнюю программу, что до чего довели нашу страну, наш народ, что получается, что большинство людей, простых, как мы говорим, они готовы терпеть унижения, продавать близких, не знаю, все, что угодно. Чтобы о них ноги вытирали. Не чтобы выжить, а чтобы получить свои 15 минут славы, 50 000 долларов.

В. ЕРОФЕЕВ: 3 миллиона людей, которые, Ксюша…

Н. ДЖИГУРДА: Но они в данном случае, как дети не ведают, что творят. Но те, кто организовывают эти игры, это образованные люди, которые знают всю классику мировую, русскую, знают это и тем не менее, будят в человеке низменные инстинкты. Плохо учился этот парень Илья, потому что если бы он хорошо учился, он знает, что история идет по спирали, и что забывание своей истории заканчивается тем, что на новом витке игры превращаются в реальность.

К. ЛАРИНА: Вот на этом закончим. Спасибо большое. Никита Джигурда и Виктор Ерофеев. Продолжение следует, как Вы понимаете.