Самое любопытное, что это люди, взгляды которых на общество складывались под влиянием «Незнайки в Солнечном городе», а на экономику — под влиянием «Незнайки на Луне».

Это люди, которым национальные проблемы помогает осозновать «Старик Хоттабыч». Но, как минимум, это было давно.

Я не знаю, сколько там генерал-майору Москальковой лет — наверное, мы с ней ровесники — так что детские книжки мы с ней наверняка читали одни и те же. Хотя, уверен, «Алису в стране чудес» и «Винни Пух и все все все» она так и не поняла. Потому что части советских граждан так и не удалось одолеть больше одной мысли.

Ничего страшного, ведь для того чтобы исполнять обязанности полицейского, совершенно необязательно быть обременённым знаниями о многомерности человеческого бытия — должностной инструкции и девиза Serve and Obey вполне достаточно.

Другое дело, когда единственная мысль переходит в прямое действие — резать клёш «не таким как все», выбривать затылок длинноволосым, рвать мини-юбки, винтить группу «Аквариум», сажать в тюрьму за Playboy или за отщепенца и литературного власовца. Конечно, про «литературных власовцев» придумывают одни подонки из числа типа образованных, кормящихся при партии власти (а вы про какую подумали? Я про КПСС), а под ручки ведут уже именно эти — с одномерными убеждениями.

Потому что чем больше человек знает, тем чаще он сомневается.

А эти — с оловянными глазками — убеждены, что те убогие знания, которыми они обладают, и есть истина в последней инстанции.  знакомо такое!   Даже когда эти прапорщики дорываются до законодательной деятельности.

Вообще, у нас стоит «защита от дурака» — foolproof — она называется Конституция. Но что-то эта защита такая же дырявая, как водохранилища вокруг Крымска.

И ни слова умного от В. Зорькина. Оглушительная тишина, какую бы глупость ни придумывали горе-законодатели из числа начальников гауптвахты.

О, ведь у нас ещё есть Моральный кодекс строителя коммунизма, который с похмелья написал Бурлацкий в 61-м году, — смесь вульгарного изложения то ли Нагорной проповеди, то ли ещё чего со вполне гиммлеровскими идеями.

«Добросовестный труд на благо общества: кто не работает, тот не ест».

В изложении Генриха Гебхардовича: «Людей, трижды меняющих своё рабочее место без веских на то оснований, мы будем выбрасывать. Бездельники нам не подходят».

Так какой именно духовности и морали мы будем следовать? Той или этой? Эти люди же обязательно не увидят простой формулировки нравственности: «делать добро и не делать зла», потому что в своей ежедневной практике — скажем, унтер-офицера в простой татарской ментовке — понятия добра и зла как-то смещаются. Особенно если руки заняты бутылкой из-под шампанского.

А ведь всё уже придумано до нас.

Но жуть в том, что генеральши от нравственности желают просто-напросто самостоятельно устанавливать границы нравственности.

И, стало быть, речь идёт не о морали и не об общественных приличиях, коим и без кандидатов философии в погонах есть ограничители и в уголовном, и в административном кодексах.

Речь идёт о свободе насилия малоинтеллектуальной, но жаждущей власти группы людей.

Насилием над всем, что не укладывается в их духовный мир, серый, как штаны пожарника.